Каждый раз, когда речь заходит о теории Дарвина, сразу касаются темы (человекообразных) обезьян. Обложки иллюстрированных журналов изобилуют пугающими изображениями тех, кого вульгарные дарвинисты записывают к нам в предки. Но за столом эволюционистов обезьяна – нежеланный гость. Не потому, что она бурчит себе под нос и ест руками и ногами, но потому, что действительно невероятно, чтобы она, четырехрукая, была предком нас, двуруких и двуногих. В ходе эволюции обезьяны оказались существами с искривленным позвоночником и бегающими на костяшках, и в наши дни нет больше ученых, которые бы считали, что такой диковинный способ передвижения мог быть ступенью к прямой фигуре и к передвижению на двух ногах.

Возраст древнейших ископаемых останков обезьян (в действительности, это два Incisivi и один коренной зуб) датируется полумиллионом лет, в то время, как двуногие ископаемые или их слепки насчитывают возраст 4-5 миллионов лет, а, возможно, намного больше. Однако, кто не видел фантастические картинки на тему наших предков, в том числе, в новых школьных учебниках и статьях в периодике, где изображается цель, которую начинает обезьяна, передвигающаяся на костяшках пальцев, и продолжают шесть или семь остающихся неназванными существ, которые все более выпрямляются, пока на последней стадии не превращаются в белого мужчину англосаксонской внешности.

Если при этом рисуют задний фон, то обезьяна изображается живущей среди деревьев, в то время, как гоминиды, становящие все более прямыми, бродят в саванне. Те три зуба ископаемой обезьяны были, о горе, обронены на участке, который в ту пору представлял собой безотрадную саванну. Вместо того, чтобы выкапывать и тревожить ископаемые и их зубы, которые не произносят слов и не содержат ДНК, достаточно эстетического сопоставления, чтобы свидетельствовать, что человек не мог произойти от обезьяны. Из всех приматов (и всех млекопитающих) человек демонстрирует только ему характерные черты, начиная со стадии эмбриона и так далее.

Его назвали «Питером Пэном приматов», «ребенком, который не желает расти». Все характерные черты обезьян (не говоря уже о чертах млекопитающих) совершенно очевидно являются производными, специализированными, адаптированными и имеют древнее происхождение. Прямой позвоночник, круглый череп, который покоится на этом позвоночнике (руки, как вентилятор), большая голова делают из человека неизменную и изначальную модель млекопитающего, в то время, как согнутый позвоночник, длинные руки, выступающая морда и значительных размеров клыки являются всецело производными и специализированными качествами. Если человек и обезьяна имеют общих предков, он несомненно был человеком. Как говорит С.Дж. Гульд: «Он был ребенком человека». Специалисты по молекулярной биологии сравнили ДНК обезьяны и человека (которые различаются менее чем на 1%) и реконструировали ДНК общего предка.

Из этого сходства выводится происхождение его от его предполагаемых предков. В притче Т.В. Вайта говорится, что однажды Бог создал ряд эмбрионов млекопитающих. Затем он воззвал со своего трона и спросил их, какую специализацию в своей взрослой форме они хотели бы иметь. Один за другим они выбирали средства нападения и защиты и покров тела. Наконец, к трону приблизились человеческие эмбрионы и сказали Богу: «Если у нас есть право выбора, мы останемся такими, какие есть.мы бы не поменяли ни одну из частей, которую ты нам дал. Всю нашу жизнь мы останемся беззащитными эмбрионами». И Господь сказал: «Хорошо! Сейчас все эмбрионы вместе подойдите со своими причиндалами и полюбуйтесь на первого человека! Он единственный, кто разрешил нашу загадку. Из всех вас он до могилы будет эмбрионом. Навеки ребенок, он будет иметь все возможности, по нашему образу и подобию, и он переживет все наши страдания и испытает все наши радости».

Но не являются ли мышление и речь окончательной формой специализации? И не принадлежит ли к числу достоинств человека то, что он является самым развитым существом, венцом эволюции? Дарвин написал следующее: «В конце было слово!». Мышление и речь для Дарвина являются продуктом мозговой деятельности, вершиной естественного отбора. Обезьяны и человекоподобные обезьяны не говорят. В конце восьмидесятых годов Эрнст Гекель писал о «Pitecantropus alalus» (человекоподобной обезьяне, лишенной дара речи), который предшествовал «Homo Stupidus», который еще не обладал развитым интеллектом, и, наконец, «sapiens», который и думал, и говорил. Дарвинистам не нравится начало Евангелия: «Вначале было Слово!» человека, прежде всего. Слово (der Logos) создало мир, животных и человека, в котором, в качестве основополагающего принципа в высказанном слове проявляется дуновение вечности. Что касается эволюции, то римско-католическая церковь решительным образом отвергла учение, в котором «дух рассматривается как выражение силы живой материи или как простой феномен этой материи» (Иоанн-Павел II, 1996).

И что же теперь обезьяна, она утратила дар речи? Позвольте мне аллегорический рассказ. Изур – это имя ученого шимпанзе, ставшее заглавием рассказа Леопольдо Лугоне (1905). Хозяин пытается всеми способами научить его говорить, однако ничего не получалось.

Он прочитал, что уроженцы Явы считают, что обезьяны не говорят, так как «они не работают». В конце истории Изур при смерти, и хозяин стоит рядом с ним. И на своем последнем дыхании «он, бормоча (а как еще назвать тон голоса существа, чьи предки молчали десятки тысячелетий) произнес слова, объединившие его собственный вид с человечеством: «Господин, воды! Господин, мой господин!».

На столе в комнате моей сицилийской бабушки на мраморной стойке стояли бронзовые фигурки трех обезьян в позах «не говорю», «не вижу», «не слышу». Я никогда не понимал, что это значит. Сейчас я думаю, что эта странная троица символизировала отношение к собственным речи и разуму, которые имеют, но предпочитают не использовать, так как не в состоянии их демонстрировать.

Джузеппе Сермонти, пер. Андрея Игнатьева